PravoTime

В настоящее время указанный принцип закреплен, в частности, в Конвенции о защите морской среды и прибрежных районов юго-восточной части Тихого океана 1981 г., Конвенции о сохранении морских живых ресурсов Антарктики 1980 г.

, Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., Конвенции о защите, управлении и развитии морской и береговой среды региона Восточной Африки 1985 г., Конвенции об охране и развитии морской среды обширного Карибского региона 1983 г. и др.

Взаимозависимость охраны окружающей среды, мира, развития, обеспечения прав человека и фундаментальных свобод. Еще на первой Конференции ООН по правам человека 1968 г. международное сообщество признало взаимозависимость мира и прав человека. Позже Генеральная Ассамблея в своей резолюции 37/199 от 18 декабря 1982 г. также провозгласила взаимозависимость мира, развития и прав человека. В первом Принципе Стокгольмской декларации 1972 г. провозглашается связь между правами человека и окружающей средой. Декларация Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию 1992 г. гласит: забота о человеке является центральным звеном в деятельности по обеспечению устойчивого развития. Люди имеют право жить в добром здравии и плодотворно трудиться в гармонии с природой. Принцип 25 провозглашает мир, развитие и охрану окружающей среды взаимозависимыми и неразделимыми. Данный принцип закреплен также во Всеобщей декларации прав человека 1948 г. (ст. 3) и Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г. (ст.6).

Предосторожный подход к окружающей среде. Для обоснования наличия данного принципа, как правило, ссылаются на:

Декларацию РИО-92 (Принцип 15), которая гласит: "В целях защиты окружающей среды государства в зависимости от своих возможностей широко применяют принцип предосторожности. В тех случаях, когда существует угроза серьезного или необратимого ущерба, отсутствие полной научной уверенности не используется в качестве предлога или отсрочки принятия эффективных с точки зрения затрат мер по предупреждению ухудшения состояния окружающей среды";

Рамочную конвенцию ООН об изменении климата 1992 г., ст. 3 которой закрепляет, что сторонам следует принимать предупредительные меры в целях прогнозирования, предотвращения или сведения к минимуму причин изменения климата и смягчения его отрицательных последствий;

Конвенцию по охране и использованию трансграничных водных путей и международных озер 1992 г. (п. 5 ст. 2);

Конвенцию по охране морской среды Балтийского моря 1992 г. (п. 2 ст. 3);

Конвенцию по охране морской среды северно-восточной части Атлантического океана 1992 г. (п. 2 ст. 2).

Однако в отечественной юридической литературе высказывается также мнение о том, что предосторожность - это средство, с помощью которого достигается действие принципа охраны окружающей среды. Предосторожность не может являться целью и аналога ей в международном праве нет.

Право на развитие. Еще в 1962 г. Генеральная Ассамблея ООН на своей XXVII сессии приняла известную резолюцию "Экономическое развитие и охрана природы", в которой отмечается, что охрана природы должна проводиться заблаговременно, или во всяком случае, одновременно с экономическим развитием на основе внутреннего законодательства государств мира и международного права.

Данную резолюцию принято ошибочно считать оказавшей решающее влияние на становление концепции устойчивого развития в контексте противоречия между экологией и рыночной экономикой, необходимости международно-согласованного решения задач охраны окружающей среды и социально-экономического развития различных государств.

Во-первых, ее предмет ограничен природой, а не окружающей средой в целом.

Во-вторых, факт постановки международного права на второе место после внутригосударственного не следует расценивать как вопрос юридической техники. Он дает дополнительные основания многим сторонникам полного и исключительного суверенитета государств в пределах своей территории и в данной проблематике исходит исключительно из национальных интересов, "вспоминая" иногда о международном праве. Это особенно характерно для развивающихся государств, в которых преобладает чувство национальной гордости и независимости, сохранившееся со времен борьбы за освобождение от колониальной зависимости.