PravoTime

Ежегодно согласно отчетам Генеральной прокуратуры РФ и Судебного департамента при Верховном Суде РФ дознавателями, следователями МВД, органами прокуратуры и судами страны прекращается в связи с деятельным раскаянием около 40 тысяч уголовных дел (в 1999 году - 37 610, в 2000 году - 35 936, за 6 месяцев 2001 г.

Само понятие «деятельное раскаяние», используемое законодателем в ст.75 УК РФ и ст.28 УПК РФ, не ново для отечественного права. Упоминание о «раскаянье» встречается еще в ст. 134 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.), посвященной «обстоятельствам, уменьшающим вину и наказание[8]». В более близком нам по времени законодательстве данное понятие также встречается (с теми или иными терминологическими модификациями). Так, в п. 9 ст. 38 УК РСФСР 1960 г., говорилось о «чистосердечном раскаянии» как об обстоятельстве, смягчающем ответственность.

В соответствии с ч.1 ст.75 УК лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления.

Под деятельным раскаянием понимается активное поведение лица после окончания преступления, проявившееся в добровольной явке с повинной, способствовании раскрытию преступления, возмещении причиненного ущерба или в заглаживании иным образом вреда, причиненного в результате совершенного преступления.

Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием преследует цели облегчения раскрытия совершенных преступлений и, самое главное, максимально возможного возмещения или смягчения последствий преступления.

Деятельное раскаяние следует отличать от добровольного отказа. Первое возможно только после окончания преступления, в том время, как добровольный отказ от преступления заключается в прекращении лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца. Если отказ доброволен и окончателен, то уголовную ответственность лицо несет лишь в том случае, если фактически осуществленное им деяние содержит иной состав преступления.

В практике зачастую возникает вопрос: обязан ли компетентный государственный орган выяснить, искренне ли раскаялось данное лицо в своем деянии или оно, быть может, совершило указанные в законе действия из иных соображений, скажем, из страха перед наказанием? Как отмечает Л.В.Головко, «в словосочетании «деятельное раскаяние» акцент следует поставить на первом, а не на втором слове. Первостепенное значение имеют объективно выраженные действия лица, а не его субъективное отношение к происходящему, т.е. термин «раскаяние» не стоит толковать слишком буквально»[9]. Другой точки зрения придерживается Л.В. Лобанова, призывающая отразить в тексте ст. 75 УК РФ «обязательность констатации раскаяния лица, совершившего преступление»[10]. В своем исследовании автор призывает обязать следственно-судебные органы устанавливать психическое отношение лица к содеянному и мотивы устранения им вреда, причиненного деянием. На наш взгляд полномочные органы действительно обязаны оценить личность освобождаемого от уголовной ответственности лица при принятии соответствующего решения (прежде всего степень его общественной опасности и вероятность рецидива). Но оценка личности и выяснение наличия либо отсутствия реального раскаяния - не одно и то же. Человек может и не раскаяться, более того, считать конкретный уголовно-правовой запрет неразумным, устаревшим и даже абсурдным, а свой поступок естественным, но при этом из страха перед уголовным преследованием и наказанием, крушением карьеры, осуждением со стороны окружающих или по каким-либо иным соображениям совершить предписанные ст. 75 УК РФ действия. При этом он может не представлять никакой опасности для общества.