PravoTime

Рассматриваемые преступления чаще всего посягают на внутригосударственный, национальный правопорядок. Одновременно они затрагивают интересы других стран или международного сообщества, подрывая основы сотрудничества государств и другие стороны международных отношений.

Все рассматриваемые преступления могут (и должны) быть объединены по какому-то общему признаку, с одной стороны, и введены в более конкретную, а потому более четкую по объекту классификацию — с другой. Это необходимо в интересах обеспечения международной законности. Чтобы осуществить это, необходимо определить понятие международного правопорядка.

В литературе по международному праву нет определения международного правопорядка. Если исходить из общей теории права, то обобщенно можно сказать, что международный правопорядок есть урегулированная правом система отношений между государствами на базе общепризнанных норм международного права.

Но все ли нормы, действующие в области отношений между государствами, общепризнаны? Очевидно, нет. Кроме отношений, регулируемых общепризнанными нормами международного права, существуют также нормы регионального характера (или нормы, регулирующие какие-то конкретные группы отношений). Они тоже могут быть, как представляется, составной частью норм, регулирующих международный правопорядок. К числу таких норм можно, например, отнести Кодекс Бустаманте. Он не является признанным (а значит, соблюдаемым) всеми, но по своему характеру, безусловно, составляет часть норм, обеспечивающих международный правопорядок.

В то же время следует отметить, что не каждое двустороннее или даже многостороннее соглашение между государствами можно считать составной частью норм, определяющих международный правопорядок. Более того, некоторые договоры могут подрывать международный правопорядок в условиях мирного сосуществования. В прошлом пресловутая ось Рим — Берлин — Токио и договор между ее участниками не только не способствовали укреплению международного правопорядка, но ускоренным темпом привели мир к войне. Урегулированные правом отношения между государствами, если даже они не действуют повсеместно, не должны противоречить ни сложившимся принципам, на которых строится вся система современного международного права, ни его общепризнанным нормам. Например, соглашение между государствами, носящее характер агрессивного сговора против другого (других) государства, не может быть признано нормами, регулирующими международный правопорядок. Такие договоры есть не что иное, как нарушение международного правопорядка.

Следовательно, не все правовые отношения между государствами могут считаться составной частью международного правопорядка. Они могут даже противоречить ему. Правопорядок, таким образом, понятие сложное и емкое.

В интересующем нас плане не всякое нарушение отношений (порядка), регулируемых правом, влечет уголовную ответственность. Если это бесспорно в национальном праве, то тем более бесспорно в международных отношениях, где нормы в интересах дела мира складываются в результате компромисса между различными по своему характеру правовыми системами. Поэтому отнесение определенной группы преступных деяний к преступлениям против международного правопорядка весьма неточно. Причем такая неточность чревата серьезными последствиями, ибо последствие этих правонарушений — уголовная ответственность. Нарушений международного правопорядка может быть много, но уголовную ответственность должны влечь (и влекут) лишь немногие деяния: общее нельзя сводить к отдельному, к его проявлению.

В национальном уголовном законодательстве нет преступлений, посягающих на правопорядок. В уголовно-правовом смысле (да и с точки зрения общей теории права) это тавтология. Есть преступления против личности (одна группа общественных отношений), есть преступления против собственности (другая группа), есть преступления против правосудия (третья группа), есть преступления против общественного порядка и т.д. Но даже последняя группа — преступления против общественного порядка — отнюдь не равнозначна преступлениям против правопорядка.